НАУКА и ОБРАЗОВАНИЕ

Наша планета, в общем-то незаметно и относительно безболезненно, «вкатилась» в III тысячелетие от Рождества Христова. Все-таки хоть и маленький, но юбилей! Так сказать: «Есть повод подвести итоги и наметить перспективы». При всей условности этой даты даже вблизи отчетливо виден водораздел двух эпох. На глазах исчезает поляризация мира по оси «Запад – Восток» и появляется новая – «Север – Юг». Невразумительное по названию постиндустриальное общество незаметно трансформировалось в информационное. Распалась великая советская империя и появляется новая – Единая Европа. Новые времена, новые задачи или, как любят говорить на Западе, «новые вызовы».

Отталкиваясь от тематики нашего журнала, попытаемся определить или хотя бы предположить - каким должен быть инженер в этом новом тысячелетии, и сравним с тем, что предлагает сегодня российская высшая инженерная школа. Кто-то из великих изрек достаточно тривиальный, но не ставший от этого ложным, афоризм: «Понять будущее можно только опираясь на знание прошедшего». Вот и мы в начале проследим эволюцию инженера в современном ему мире. Оставим в покое анонимных изобретателей клина, колеса и пороха, а так же Архимеда, Аристотеля, Леонардо да Винчи и тысячи других гениальных инженеров-одиночек. Как массовая профессия, инженер появился во второй половине XIX века и сформировался к концу того же века. И в то время это был настоящий Инженер. В российской литературе, а затем и в кино сформировался стереотип такого инженера: сначала - студент в форменном кителе, ведущий уважительный, но равноправный спор с маститым седовласым профессором (лучше всего с бородой как у Жуковского или Менделеева) в стенах петербургского технологического института или московского императорского технического училища. А затем - инженер непременно в пенсне или очках, в форменной фуражке с молоточками, стоящий в лодке под мостом, который он спроектировал и построил, и по которому сейчас пройдет первый поезд. Такой инженер, по крайней мере - до революции, был хорошо обеспечен, жил в большой квартире, имел прислугу, отдыхал за границей или на худой конец - в Крыму. При всей условности, такой образ, тем не менее, достаточно точно отражал место инженера в России конца XIX начала XX века. И действительно, накопленные к тому времени инженерные знания еще позволяли за пять лет обучения и за 3–4 года практики получить весь необходимый объем информации и навыков для успешной работы в широких областях (механика, теплотехника, электромеханика и др.) производства. Проектирование и изготовление технических устройств того времени (мост, паровоз, орудие и даже корабль) еще можно было «удержать в голове» одного человека и зачастую такие устройства имели одного «автора». Дефицит инженерных кадров и относительно малые затраты «инженеро-часов» при проектировании и изготовлении обеспечивали очень высокий уровень оплаты инженерного труда. Инженерное образование того периода в целом соответствовало требованиям по подготовке инженеров. Достаточный объем фундаментальных наук, и известные к тому времени знания по материаловедению, сопромату и теории машин и механизмов и технологии металлообработки (если рассматривать пример специальности инженер-механик) «умещались» в учебный план четырех - четырех с половиной лет. Оставшееся время посвящалось выполнению квалификационной работы – дипломному проекту, который в то время практически не отличался от реальных проектов промышленности.

Но «золотой век» инженеров длился не долго. Технические системы усложнялись в геометрической прогрессии, новые проекты разрабатывались все более разрастающимися коллективами все более «сужающихся» специалистов. Очень быстро росло число инженерных специальностей, внутри каждой специальности произошло разделение на проектировщиков, технологов и эксплуатационников. Первый самолет братья Райт создали вдвоем, а уже через 40 лет в создании самолета B-29 на фирме Боинг принимало участие более 400 человек только инженеров–проектировщиков. Работа таких больших коллективов потребовала появления еще одной специализации «инженеры-управленцы». С этого времени инженерное образование во всем мире начинает все больше отставать от быстро меняющихся требований промышленности, со все большим временным запаздыванием начинается подготовка инженеров по новым специальностям, учебные программы по старинке ориентируются только на подготовку инженеров-проектировщиков, не смотря на перегрузку учебных планов, все более увеличивается отставание учебных курсов от последних достижений технического прогресса. У нас в стране этот процесс усугублялся социальными катаклизмами начала XX века. Многие выдающиеся инженеры и преподаватели эмигрировали или погибли во время революции и гражданской войны. В ходе индустриализации, когда зачастую при подготовке инженеров большее внимание уделялось не знанию технических предметов, а социальному происхождению и классовому чутью, упор был сделан на количественный показатель. В стране ударными темпами создавались новые технические ВУЗы, открывались новые специальности. Принцип подготовки инженеров «пусть поплоше, но побольше!» был доведен у нас в стране до абсурда к 80-м годам XX века. В это время появились должности «инженер по соцсоревнованию», на предприятиях висели объявления «требуется инженер, умеющий печатать на машинке». При общей нищете советского общества, бедность инженеров была постоянной темой анекдотов. А советское высшее техническое образование продолжало во все возрастающих количествах «штамповать» инженеров-проектировщиков уровень подготовки которых для 90% «инженерных» вакансий был избыточен, а для 10% действительно инженерных должностей совершенно недостаточен. Вместо целенаправленной подготовке инженеров-упрвленцев использовался суррогат «Комсомольско-профсоюзно-партийной» работы.

(продолжение следует)